Подтверждение собственных гипотез

Тенденция гипотетических ожиданий превращаться в социальную реальность не определяется исключительно скрытыми от внешнего наблюдателя процессами переработки информации, такими, как восприятие, декодирование, извлечение сведений из памяти и формирование суждений. Как правило, человек судит об истинности своих социальных гипотез на основании результатов социального взаимодействия. В серии захватывающих исследований Снайдера и Сванна испытуемых просили оценить своего партнера по взаимодействию как «экстраверта» и «интроверта» (в различных экспериментальных условиях). Была обнаружена выраженная зависимость конечного впечатления от установки, создаваемой инструкцией. Когда требовалось определить, является ли интервьюируемый «экстравертом», партнер по общению и расценивался как «экстраверт».

В других экспериментальных условиях (выявление «интровертных» свойств) этот эффект был значительно менее очевиден. Более детальный анализ показал, что эффект вызывался односторонним поиском информации при речевом общении. Чтобы подтвердить свое мнение о собеседнике как «экстраверте», испытуемые задавали ему вопросы вроде: «Что вы делаете на вечеринке, чтобы развеселить гостей?» или «Какие ситуации вы предпочитаете для знакомства с новыми людьми?» Наоборот, вопросы к потенциальному «интроверту» звучали иначе: «В каких ситуациях вы предпочитаете стратегию ухода?» или «Что вам не нравится в шумных вечеринках?» Респонденты имели полное основание давать ответы, соответствующие обеим категориям вопросов (поскольку практически каждый человек может вести себя как экстраверт и интроверт). Поэтому получение «ожидаемых» сведений определилось самим построением беседы интервьюером. Более того, испытуемые, смотревшие видеозаписи подобных бесед и работавшие со сходными инструкциями, не замечали тенденциозного характера вопросов, провоцировавших ответы, соответствовавшие установке интервьюера.

Превращение гипотезы в социальную реальность обычно объясняется влиянием сложившихся убеждений. Однако вовсе необязательно, чтобы интервьюер действительно верил в справедливость проверяемой гипотезы. Даже в том случае, когда совершенно произвольная гипотеза, никак не связанная с убеждениями или ожиданиями испытуемого, предлагается ему экспериментатором, социальное взаимодействие позволяет ее подтвердить. Этот эффект был проанализирован в исследовании, в котором независимо менялись ожидания испытуемых и гипотезы, подлежащие проверке. Содержание гипотезы задавалось инструкцией на установление «экстравертности» или «интровертности» респондента. В каждом из двух экспериментальных условий участвовали несколько подгрупп испытуемых, получавших различную дополнительную информацию о профессии интервьюируемого. В контрольной группе никаких ожиданий не создавалось. Как и предполагалось, направленный поиск информации (т.е., преимущественные расспросы об экстравертных чертах) определялся не ожиданиями как таковыми, а тенденциозными вопросами. Даже когда испытуемые считали, что респондент, по-видимому, является интровертом (поскольку его представляли как библиотекаря, а не продавца), задача проверки «гипотезы об экстравертности» вынуждала испытуемых задавать вопросы преимущественно об экстравертных формах поведения.

Стремление к подтверждению гипотез оказывается плохо корректируемым еще в одном отношении. Хотя эффект подтверждения гипотезы подкрепляется готовностью респондента давать ответы, соответствующие ожиданиям интервьюера, он не сводится только к описаниям определенных видов поведения. Даже когда респондент в действительности не вписывается в рамки гипотезы, решающим является мнение того, кто берет интервью. Он может просто допустить или представить себе, что респондент «соответствует гипотезе», и его суждение будет не логически обоснованным, а опирающимся на догадку. В другом исследовании использовались аудиозаписи беседы женщины с испытуемыми по поводу их возможной экстра- или интроверсии, причем испытуемых просили давать случайные ответы. Основные участники эксперимента должны были прослушать запись беседы и оценить респондента как экстраверта или как интроверта. В зависимости от типа экспериментального условия записи содержали (а) только вопросы интервьюера; (Ь) только ответы респондента; (с) ответы и вопросы и (d) только минимальную дополнительную информацию о респонденте («отсутствие подтверждений», контрольное условие). По сравнению с четвертым контрольным условием итоговые впечатления от первых трех условий бесспорно соответствовали характеру вопросов интервьюера (экстраверт — интроверт). Не имело значения, работали основные испытуемые с ответами как с поведенческими показателями или только прослушивали вопросы. Эффект оказался статистически значимым для всех условий (рис. 5.7).

Рис. 5.7 Средние показатели оценки респондента как экстраверта в различных экспериментальных условиях (проверка экстраверсии — проверка интроверсии) и при использовании различного стимульного материала (только вопросы, только ответы, вопросы и ответы)

Фактически, даже нерелевантная информация не мешает подтверждению гипотезы. Вегнер с коллегами исследовали воздействие материалов СМИ на формирование общественного мнения, например, таких вопросов, как: «Связан ли Боб Талберт с мафией?» Подобные фразы создавали негативное впечатление у аудитории, даже когда намеки формулировались как отрицания («Боб Талберт не связан с мафией»). Эффект воздействия косвенных намеков может отражать конструктивный процесс в памяти, который часто проявляет себя в исследованиях свидетельских показаний. Размышления о Бобе Талберте в связи с мафией могут провоцировать испытуемого на то, чтобы включить оба понятия в общий смысловой контекст, пусть даже он не поверит в его возможную виновность. Подобной работы окажется достаточно, чтобы оставить след в памяти. Впоследствии впечатления испытуемого, создаваемые самопорождающимися конструкциями, исказят восприятие объективной информации, и от намека трудно будет отстроиться.